(Minghui.org) В сентябре 2007 года меня приговорили к восьми годам тюремного заключения за разъяснение правды о Фалунь Дафа и преследовании. Меня отправили в женскую тюрьму провинции Ляонин. 

Поскольку я относилась к людям с добротой, то сокамерницы изменили отношение ко мне: от унижения и проклятий они перешли к уважению; от высокомерия – к восхищению. Эти постепенные изменения являются проявлением силы Дафа, а также милосердия, которое я вырабатываю, практикуя Фалунь Дафа.

Отношение старшей по камере изменилось

Практикующие Фалуньгун, доставленные в тюрьму, обычно сразу подвергаются жестокому обращению с целью заставить их отказаться от духовных убеждений. Практикующие терпят издевательства, оскорбления, избиения. Кроме того, их связывают, сковывают кандалами, им не разрешают пользоваться туалетом или не позволяют спать. После шести месяцев таких издевательств меня отправили работать в мастерскую. Староста камеры была сурова ко мне. 

В то время тюремное начальство получило большой заказ от фирмы. Заключённые не могли выполнить вовремя такой объём работ, поэтому заказчик попросил начальника отделения организовать работу без выходных.

Хотя тюремные правила не позволяли работать сверхурочно, но начальница отделения заставила нас работать сверхурочно под предлогом уборки мастерской. Вышестоящее начальство закрывало глаза на это беззаконие. 

В узаконенные выходные не было обеда, поэтому иногда заказчик, побуждая нас работать усерднее, сам доставлял еду, обычно это были булочки с начинкой. Заключенные, волнуясь, становились в очередь за булочками, но я всегда предпочитала получать еду последней.

Однажды заказчик привёз по две сладких булочки на каждого человека. Прежде чем я встала в очередь за едой, старшая по камере закричала: «Это угощение не для такой-то (моё имя)». Я спокойно улыбнулась и ничего не ответила.

В мастерской из-за металлических стен зимой было холодно, а летом – жарко. Однажды летом было особенно жарко, так жарко, что нам было трудно дышать. Некоторые заключенные спрашивали разрешения купить мороженое на свои деньги. Охранница разрешила старшей по камере купить мороженое. 

Раздавая мороженое, старшая снова выкрикнула моё имя: «Для такой-то нет фруктового мороженого». Я промолчала, оставаясь спокойной, хотя знала, что мороженое покупалось для каждого, и старшая по камере оставила моё мороженое себе.

Однажды в тюремной столовой приготовили беспрецедентное угощение, раздав по две большие булочки с начинкой на человека. Старшая по камере пересчитала булочки, которые принесла сокамерница, и обнаружила, что их на десять штук меньше, чем положено. Она отругала заключенную за ошибку. 

Известно, что я ела только то, что давали в столовой и никогда не покупала еду в тюремном магазине. Я сказала: «Мне достаточно одной булочки». Старшая заключенная посмотрела на меня и ничего не сказала.

На Праздник лодок-драконов в столовой подавали жареные грибы. Старшая по камере выдала каждой из нас по одной порции грибов. Когда она хотела положить мне две порции, я сказала: «Ты не должна давать мне больше, чем другим». Тем не менее она положила грибы в мой контейнер.

В очередной жаркий день заказчик купил для охранницы мороженое. Охранница отдала мороженое старшей по камере, которая, в свою очередь, отдала его мне. Я сказала: «Спасибо, но, пожалуйста, съешь его сама». Однако она положила его передо мной и ушла, не сказав ни слова.

С тех пор старшая по камере никогда не доставляла мне неприятностей и часто разговаривала со мной. В конце концов мы подружились и разговаривали о многом.

Преображение тюремной хулиганки

Ван Фэн (псевдоним) любила всех задирать и над кем-нибудь поиздеваться. Она была богатая и способная. Она ругалась со всеми, когда хотела, и никого не воспринимала всерьёз. Никто не смел с ней связываться.

Тюремное начальство установило различные правила, чтобы в определённых рамках удерживать заключенных, которые легко нарушали правила, потому что не привыкли к ограничениям. Наказание нарушителей зависело исключительно от того, как старшая по камере докладывала начальнику отделения. Поэтому все заключенные из кожи вон лезли, чтобы угодить старшей по камере, и не осмеливались ей перечить. 

Ван Фэн, чувствуя себя хозяйкой положения, не признавала тюремные порядки и не соглашалась со старшей по камере, которую часто ругала за её спиной. Между женщинами часто возникали конфликты. 

Заключенных оценивали по тому, какую прибыль они приносили тюрьме. Поэтому начальница отделения закрывала глаза на поведение Ван Фэн. Со временем конфликты между Ван Фэн и старшей по камере всё более обострялись и стали для начальницы большой проблемой.

Позже начальница отделения сделала меня и Ван Фэн напарницами. Однажды я подметала в камере пол и, когда проходила мимо Ван Фэн, та топнула ногой и сказала: «Посмотри, что ты делаешь, ты метёшь мне на ноги». На самом деле ноги у неё были чистыми. Я ничего не сказала и домела пол до конца. 

Через несколько дней верхнюю койку над Ван Фэн заняла новая заключенная, которая казалась несколько умственно отсталой. Ван Фэн привычно ругалась по утрам. В тот день она отчитывала новую заключенную за то, что та трясла кровать посреди ночи и не давала ей хорошо выспаться. 

Когда мы пошли в мастерскую, я увидела, что Ван Фэн идёт одна. Подойдя к ней, я спросила: «Ван Фэн, могу я тебе кое-что сказать?» Она спросила: «Что ты хочешь?» 

Я сказала: «Ты похожа на знаменитого Ван Фэна. Как ты можешь запугивать других?  Когда ты осуждаешь старшую по камере, другие думают, что ты «выпускаешь пар», но считают тебя правой. Однако новая заключенная явно умственно отсталая, а ты её отругала. Что другие подумают о тебе после такого поступка?

На днях, подметая пол, я не мела мусор к твоим ногам, но ты сказала, что я так сделала. Знаешь, я не обязана подметать пол. Но поскольку мы с тобой напарницы, разве я не делаю эту работу и за тебя? Даже если бы я случайно подмела мусор к твоим ногам, тебе нельзя так себя вести». Ван Фэн молча выслушала, а затем сказала: «Правда? Я и не думала издеваться над новенькой».

После этого Ван Фэн изменилась и редко ругалась. В общем разговоре она сказала: «На днях я ругала новенькую, но такая-то мне объяснила, что я была неправа».

Я часто разъясняла ей правду о Дафа и рассказывала истории о традиционной культуре, о том, как наши предки себя контролировали. Ей очень нравились такие рассказы. 

Я сказала: «Посмотри на тех, чьё имя осталось в истории, разве их почитают за богатство? Их помнят за то, что они являются людьми высокой добродетели. Людям даруется благословение за их добродетель. Они своей сдержанностью заработали себе счастье. Когда ты бьёшь, проклинаешь или запугиваешь других, то в это время отдаёшь им свою добродетель. Нельзя делать глупости, за которые приходится расплачиваться добродетелью».

Ван Фэн постепенно перестала ругаться. Иногда она не выдерживала, но собираясь выругаться, смотрела на меня и, глотая слова, бормотала: «Такая-то просила меня не ругаться».

Начальница отделения тоже заметила изменения в Ван Фэн и сказала: «Ты изменилась и больше не ругаешь людей». 

Ван Фэн ответила: «Такая-то (моё имя) объяснила, почему мне нельзя ругаться. Разве я не изменилась к лучшему после того, как вы сделали нас напарницами?»

Начальница улыбнулась. Человек, который доставлял ей столько проблем, изменился.

Люди вокруг меня меняются

Девушка из провинции Аньхой приехала в наш город к родственнице, чтобы устроиться на работу. Но она что-то украла у родственницы, и её приговорили к тюремному заключению. У неё не было денег на покупку телефонной карточки, и она не могла позвонить родственникам в провинцию Аньхой. Это её беспокоило. Я попросила начальницу отделения перевести 100 юаней с моего счёта на счёт девушки, чтобы она могла купить телефонную карточку и позвонить родственникам. Девушка была очень благодарна.

Я разъяснила девушке правду о Дафа. Она поняла и сказала: «Все здесь присутствующие грешны, а вы нет. Нас арестовали за поступки, которые мы совершали ради собственного блага, а вас арестовали за то, что вы делали что-то для других. Если бы я познакомилась с вами раньше, то не стала бы воровать».

Другая девушка из провинции Юньнань очень расстроилась, когда её заключили в тюрьму. Я объяснила ей, что значит хорошее поведение и как стать хорошим человеком. После этого, её настроение улучшилось. Однажды она призналась: «Тётя, вы советовали мне быть хорошим человеком, и я поняла. Но как я могу быть хорошей, ведь здесь над хорошими людьми издеваются».

Я подумала и спросила: «Скажи, а уважают ли здесь меня, в том числе и начальница?» Она ответила: «Да, уважают». Затем снова спросила: «Они уважают меня, потому что я боюсь?» Она сказала: «Нет, это потому, что вы добрая». 

Затем я продолжила: «Тогда тебе тоже надо быть хорошим человеком, чтобы люди уважали тебя, и никто бы тебя не обижал. Позволь спросить, что ты выберешь: чтобы тебя травили или не травили?» Она ответила: «Не травили». Я сказала: «Тогда, если ты запугиваешь других, то им это не нравится. Если ты прекратишь запугивать других, то они постепенно перестанут запугивать тебя». Она согласилась: «Это правда».

У девушки из города Бэньси провинции Ляонин была короткая стрижка, как у мальчика. Она спросила, не могу ли я с ней поговорить. Я разъяснила ей правду о Дафа, рассказала о принципах праведного поведения и посоветовала девушке учить стихи из «Хун Инь». Она ежедневно читала стихи, когда просыпалась, и затем – в течение дня. Однажды у неё заболел живот. Она прочла стихи из сборника «Хун Инь», и боль прекратилась.

Сокамерницы, узнав, что она с моей помощью изучает Дафа, хотели сообщить об этом начальнице отделения. Девушка призналась: «Тётя, я не боюсь. Если начальница станет задавать мне вопросы, то просто скажу: “Раньше я много ругалась, а сейчас прекратила ругаться. Разве изучение Дафа не лучше ругани?”»

Постепенно она стала с большим пониманием относиться к родителям и часто рассказывала о своей семье. Она вспоминала: «Я росла, как мальчишка: играла с игрушечными пистолетами, ножами и машинками. Я не любила школу, а просто хотела играть. Моих родителей беспокоило то, что меня никогда не было дома. 

Соскучившись, отец звонил мне. Я зажимала нос (чтобы изменить голос) и отвечала: “Извините, телефон, по которому вы звоните, выключен“. Отец вздыхал на другом конце провода: “Эта девчонка снова выключила телефон“. Я считала это забавным. До сих пор я не осознавала, как сильно отец скучал по мне.

Сейчас я в тюрьме. Родители мне сказали: “По крайней мере, теперь мы знаем, где ты находишься, и можем к тебе приходить, когда захотим”. Тетушка, я уверена, что, выйдя на свободу, никогда не буду прежней».  

Она стала более дисциплинированной и хорошо себя вела, в результате ей сократили срок заключения. После освобождения она вернулась к родителям. 

В камере была старая женщина-знахарка. Человек, которого она лечила, умер, но она не считала себя виновной в его смерти. Хотя она не могла рассчитывать на сокращение срока, но её это совершенно не беспокоило. Если у неё было желание петь – она пела, а когда хотела ругаться – ругалась. Она проклинала других за то, что они делились едой друг с другом или становились подругами.

Больше всех она ругала того, кто сидел напротив неё, поэтому начальница отделения посадила меня напротив неё. 

Иногда я помогала старой женщине в мастерской: раскладывала готовую продукцию или прибирала её рабочее место. В результате она работала быстрее и производительность повышалась. Начальница её часто хвалила, чему она очень радовалась. В знак благодарности она пыталась поделиться со мной своей едой, но я каждый раз вежливо отказывалась. 

Я стремилась контролировать себя во всех отношениях. Однажды в столовой подавали тушеные палочки из редьки, которые никто не хотел есть. Я ела их с рисом. Увидев, что я наслаждаюсь едой, все из любопытства захотели попробовать, что это такое. Когда они обнаружили, что это всего лишь палочки из редьки толщиной с палец, то восхищались мной. 

Я хорошо относилась ко всем и помогала всем, с кем общалась. Стараясь отблагодарить меня, некоторые незаметно давали мне еду, но каждый раз я незаметно возвращала её. Пожилая женщина наблюдала за происходящим и восхищалась мной. Она постепенно перестала ругаться и использовать ненормативную лексику.

Иногда я разъясняла правду о Дафа начальнице отделения, и она говорила: «Вы действительно хороший человек. В этом отделении так много людей, но никто из них не оскорблял вас». Новая девушка, понаблюдав за мной какое-то время, сказала другим: «Не могу поверить, что в тюрьме есть такие хорошие люди».

Попадая в тюрьму, практикующие Фалуньгун оказываются в трудных обстоятельствах. Вначале начальница отделения выбрала мне в напарники самого худшего человека. Но потом дала мне в напарницы самого культурного в отделении человека: женщину, ранее занимающую пост генерального директора компании, и ничего не меняла до окончания срока моего заключения. 

Когда практикующие Фалунь Дафа проявляют милосердие, то меняется окружающая их среда, поскольку изменяются люди вокруг.